Дональдсон Стивен Р - Любитель Животных
Стивен Дональдсон
Любитель животных
Я стоял перед клеткой Элизабет, когда за правым ухом загудело:
меня вызывал инспектор Морганстарк. Я немного удивился, но не
показал этого. Меня натренировали не проявлять эмоции.
Коснувшись языком переключателя возле коренного зуба, я сказал:
-- Вас понял. Буду через полчаса.
Gришлось произнести это вслух, чтобы приемники и магнитофоны в
Бюро записали мои слова. Имплантированный передатчик был не
настолько чувствителен, чтобы улавливать мой шепот (иначе
мониторы непрерывно записывали бы, как я дышу и глотаю). Но
вокруг никого не было, и я не опасался, что меня подслушают.
Подтвердив вызов инспектора, я еще несколько минут постоял
перед клеткой Элизабет. Дело было не в том, что у меня имелись
какие-либо возражения против вызова, да еще в выходной день. И
уж точно не в том, что я здорово проводил время там,
где находился. Не люблю я зоопарки. Не такое уж это плохое
место -- для людей, во всяком случае. Тут чистые дорожки,
питьевые фонтанчики и множество табличек с описаниями
животных. Но для самих животных...
Возьмем, к примеру, Элизабет. Когда я привез ее сюда два
месяца назад, она была прекраснейшей самкой кугуара, какую мне
доводилось видеть -- внимательные глаза настоящего охотника,
изящная мордочка и великолепные усы. Теперь ее потускневшие
глаза ничего не замечали, упругая походка сменилась вялой, и
она даже иногда царапала когтями по земле, едва приподнимая
при ходьбе ноги. А усы служители зоопарка укоротили --
наверное, по той причине, что многие большие кошки в зоопарках
пытаются просунуть морду между прутьев, а приходящие сюда
сволочи любят дергать их за усы -- лишь бы показать, какие они
храбрецы. Очутившись в клетке, Элизабет стала лишь очередным
жалким животным, дожидающимся смерти.
Тут возникает вопрос: зачем я тогда вообще привез ее сюда? А
что мне еще оставалось? Бросить ее голодать котенком? Отдать
на развод после того, как нашел, чтобы она выросла и
прошла через то же, что погубило ее мать? Растить у себя в
квартире, пока у нее, уже взрослой, не появится желание
разорвать мне горло? Или выпустить где-нибудь, не умеющую
добывать пищу, чтобы живущие в округе люди выследили ее и
забросали гранатами?
Нет, кроме зоопарка другого места для нее не было. И мне это
не очень-то нравилось.
Ребенком я частенько заявлял, что когда-нибудь разбогатею и
построю настоящий зоопарк. Такой, какими они были лет тридцать
или сорок назад, и где животные жили в так называемой
"естественной обстановке". Но теперь я уже знаю, что богатым
мне не стать. А те старые добрые зоопарки, когда потребность в
"спорте" стала достаточно высока, превратились охотничьи
резерваты. Нынче в зоопарки попадают лишь те животные, которые
слишком сломлены, чтобы быть охотниками -- или безобидные сами
по себе. За редкими исключениями вроде Элизабет.
Полагаю, я не ушел сразу по той же причине, из-за которой
пришел к Элизабет -- и к Эмили с Джоном. Я надеялся, что они
вспомнят и узнают меня. Напрасно. Она -- кугуар, и
недостаточно сентиментальна для благодарности. В любом случае,
зоопарки не пробуждают в хищниках сентиментальность. Даже
койот Эмили забыла меня окончательно. (А лысый орел Джон
слишком туп для сантиментов. Вид у него был такой, словно он
вообще позабыл все, что знал.) Нет, из всех нас
сентиментальным оказался лишь я. И поэтому я немного опоздал в
Бюро.
Но прибыв туда, я уже думал совсем о другом -- о работе.
Поездка в зоопарк всегда заставляет меня кое-что за
